— Вы готовы выступить, обвинение? — Фэлтон жестом пригласил капитана Росса к трибуне.

Тот подошел четким строевым шагом, раскрыл папку и бесстрастным голосом, как пономарь, заговорил:

— Да. Факты очень просты. В полночь 6 сентября обвиняемые вошли в комнату рядового Уильяма Сантьяго, разбудили его, связали руки, ноги, затем заткнули ему рот кляпом. Через несколько минут началась химическая реакция, которая называется млечным ацедозисом. Он начал задыхаться. Затем появилось сильное кровотечение. И в 00 часов 37 минут он умер. Эти факты отрицать нельзя. — Росс оглядел притихший зал. — То же самое вам скажут капрал Доусон и рядовой Дауни. Более того, мы вам докажем, что они вымочили кляп в каком-то ядовитом веществе для того, чтобы специально убить рядового Сантьяго…

Зал встревоженно зашумел.

— Лейтенант Каффи, конечно же, начнет здесь всякие фокусы выкидывать, — Росс через плечо посмотрел в сторону Дэнни. — Он будет поражать вас историями про какие-то ритуалы, — с достаточной иронией в голосе продолжал капитан, — он будет также выдумывать всякие термины, вроде красного наказания. Он, может быть, даже постарается для вас «зарезать» парочку офицеров. Но у них нет доказательств — никаких! — что эти люди не виновны, — хмыкнув довольно, Росс оглядел трибунал. — И когда мы доведем трибунал до конца — всем будет ясно, что рядовой Сантьяго — мертв, а Доусон и Дауни — убили его. Это факты, и сомневаться в них не приходится, — преисполненный чувства выполненного долга, капитан Росс, печатая шаг, сел на место.

— Лейтенант Каффи! — с ударом судейского молотка Фэлтон вызвал адвоката.

Дэнни очень спокойно заговорил:

— Кляп не был отравлен, ни у кого не было желания убить, и никто не сможет доказать, что все, что я сказал здесь, — неправильно… — Каффи встал и медленно прошелся вдоль судейского стола: — Капрал Доусон и рядовой Дауни вошли в ту ночь в комнату Сантьяго не потому, что они хотели его убить или поразвлечься в пятницу, а потому что они выполняли приказ.

Росс с ухмылкой посмотрел на Каффи.

— Я повторю еще раз, — отчетливо произнес Дэнни. — Потому, что они выполняли приказ… Ну, правда, здесь у нас в Вашингтоне это ничего не значит, — Каффи повернулся лицом к публике. — Ну что там, какой-то приказ. Но если вы морской пехотинец, — глаза Дэнни сузились, речь стала отрывистой, — и вы находитесь на военно-морской базе Гуантанамо на Кубе, то когда вы получаете приказ, вы или выполняете его, или выматываетесь оттуда…

Последние слова Каффи явно предназначались обоим обвиняемым, что сидели как два изваяния, не шелохнувшись.

— Гарольд Доусон и Лаутен Дауни сидят здесь перед вами, — Каффи повернулся к судьям, — только потому, что они выполнили приказ. Выполнили свой долг!

Дэнни с удовлетворением вернулся на место защиты.

— Обвинение готово вызвать первого свидетеля? — судья повернул голову в сторону Росса.

— Да, — откашлявшись, заявил Росс. — Мы вызываем мистера Арсима Гуайэрй.

Арсим Гуайэр — худощавый, высокий, в дорогом темном твидовом костюме — занял место за кафедрой, на которой лежала Библия.

— Пожалуйста, готовы ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды? Да поможет вам в этом Бог! — судья из-под очков рассматривал Гуайэра.

Тот вытянул руку, повторил слова присяги, назвал свое имя.

Каффи незаметно переглянулся с Доусоном.

— Пожалуйста, садитесь, сэр.

Капитан Росс полностью вошел в роль обвинителя. Его голос набрал силу, и поэтому он приковывал сейчас к себе внимание всего зала.

— Назовите полностью свое имя и род занятий, — обратился он к свидетелю.

— Роберт Арсим Гуайэр, специальный агент отдела внутренних расследований, — спокойно ответил он.

— Мистер Гуайэр, скажите, вы получали 3 сентября письмо от рядового Уильяма Сантьяго?

— Да, — свидетель утвердительно кивнул.

— Что было написано в письме?

— Что один из людей на базе выпустил автоматную очередь поверх периметра базы, — Гуайэр расстегнул верхнюю пуговицу пиджака.

— Он написал, кто это был? — не глядя на свидетеля, спросил Росс.

— Нет, я доложил полковнику Джэссопу, что буду расследовать этот инцидент.

— И что вы выяснили? — Росс уставился на свидетеля.

— Тогда только один из часовых вернулся с неполной обоймой…

— И кто это был? — быстро спросил Росс.

— Капрал Гарольд Доусон.

— У обвинения больше вопросов нет!

Капитан Росс победоносно посмотрел в сторону защиты.

Лейтенант Каффи подошел к свидетелю:

— Мистер Гуайэр! Вы донашивали Доусона?

— Да, и он сказал, что лишь отвечал на огонь противника, — сообщил свидетель.

— И вы не верите ему? — Каффи весь напрягся.

— Не мое это дело… — возразил Гуайэр.

— Скажите, тогда почему у Доусона, среди стольких преступлений, нет обвинения в том, что он выпустил очередь?

— Потому что нет твердых доказательств, чтобы поддержать такое обвинение, — подумав, сказал Гуайэр.

— Спасибо, сэр! — Каффи вновь переглянулся с Доусоном.

— Мистер Гуайэр, — нервно заметил капитан Росс, — я не понимаю, что значит — нет твердых доказательств, чтобы подтвердить такое обвинение. Но ведь у вас находится письмо Сантьяго…

— Сантьяго был единственным свидетелем происшедшего. Но я, к сожалению, не смог с ним переговорить, поэтому я не знаю, что он видел.

Ответ Гуайэра почему-то разозлил Росса.

— И теперь мы никогда ничего не узнаем, не так ли? — ехидно заметил капитан.

— Никогда, — выдержал его взгляд Гуайэр.

— У обвинения больше вопросов нет. Свидетель может идти.

Гуайэр поклонился и вышел за дверь.

Следующий свидетель — капрал Эдвард Хэфман, негр с очень красным мокрым ртом — отвечал на вопросы обвинения без запинки.

— Капрал, вы были на том собрании, которое проводил лейтенант Кендрик?

— Да.

— Скажите, о чем там шла речь?

— Лейтенант Кендрик сказал, что среди нас есть стукач. Что Сантьяго настучал на одного из наших людей, настучал про то, что здесь произошло у нас…

— Вы разозлились? — капитан Росс умышленно затянул паузу.

— Да, сэр]

— Очень разозлились?! Вы можете говорить правду, — Росс оглянулся на Каффи.

— Конечно, ведь рядовой Сантьяго предал наш кодекс, в который мы очень верим, сэр…

— И остальные тоже разозлились?

Капрал не успел ответить.

— Я протестую! — Каффи поднялся во весь рост. — Неужели свидетель действительно может знать, что чувствовали Доусон и Дауни 6 сентября?!

— Протест поддержан, — сказал судья Фэлтон.

Росс продолжал допрос свидетеля:

— Капрал! Скажите, лейтенант Кендрик какой-нибудь приказ отдал тогда?

— Да, сэр, — капрал слегка запнулся. — Ну, он не хотел, чтобы мы вершили самосуд над Сантьяго…

— Какой был приказ? — перебил его Росс.

Капрал зачем-то посмотрел в сторону обвиняемых, затем, облизав свои и без того мокрые губы, проговорил:

— Он сказал, что Сантьяго трогать нельзя.

По залу пробежал ропот…

Легким наклоном головы капитан Росс обратился к Каффи:

— Прошу, сэр!

Каффи долгим взглядом посмотрел на свидетеля.

— Капрал Хэфман, а вы после того через 5 минут были в комнате у Доусона и Дауни?

— Нет, — уверенно ответил негр.

— Спасибо. У защиты вопросов больше нет.

Капитан Росс положил перед собой длинный список.

— Следующим мы вызываем свидетеля капрала Карни…

Каффи не дал обвинителю договорить:

— Ваша честь! — обратился он к судье. — Мы понимаем, что капитан Росс сейчас призовет в свидетели весь взвод, что был на том собрании, проведенном 6-го сентября лейтенантом Кендриком…

— Ну конечно, — в ответе Росса послышались нотки легкого раздражения, — мы согласны опросить всех, чтобы подтвердить, что Кендрик отдал приказ…

— Да, ради Бога, мы в это верим, — Каффи примирительно глянул на Росса. — И мы готовы не вызывать свидетелей, если обвинение готово признать, что никто из них не был в комнате Доусона и Дауни после 16 часов 20 минут 6 сентября…